— Надо будет с этим разобраться, — произнесла она, хмурясь.

— Главную роль, конечно, здесь сыграло расхождение вовремени поездки.

— Если бы вы вели себя хорошо, обратная дорога заняла быровно столько же.

— Что вы подразумеваете под «вел себя хорошо»? — спросилМейсон.

— Действовали биологически нормально, а не принялись завытягивание показаний из хостессы.

— Ясно, — произнес адвокат. — Насколько я понимаю, междухостессой и шофером существует система условных сигналов, так что…

— Никаких сигналов. Благодаря установленному в салонемикрофону шофер имеет возможность слышать все, что происходит позади. Емупредоставлено право действовать на свое усмотрение, исходя из обстоятельств.

— Отсюда вытекают чрезвычайно интересные возможности, —заметил Мейсон.

— О, если бы вы представляли хоть половину!

— Насколько я понимаю, если клиенту не повезло и он осталсябез денег, поездка назад весьма коротка. В этой ситуации хостесса получаеткомпенсацию процентами от проигрыша неудачника. Если же, напротив, он выиграл,возбужден и находится в щедром расположении духа, поездка длится до тех пор,пока хостессе не удастся придать его щедрости материальную форму выражения.

— Последнее вы обозначили очень деликатно, мистер Мейсон.

— И, надеюсь, достаточно точно.

— Чтобы разузнать больше, вам придется проделатьдополнительную изыскательскую работу. Я не обсуждаю подобные вопросы сшоферами, и, верите или нет, мистер Мейсон, я не имею ни малейшего отношения кмахинациям игорного дома. Вилла «Лавина» — совершенно самостоятельноезаведение. Единственная связь состоит в том, что она дает возможность хостессамиметь небольшие побочные заработки, не теряя при этом своего престижа.

— Что ж, пожалуй, я все-таки пойду, — сказал Мейсон.

— Но вы еще не дали мне ответа.

— Насчет чего?

— Насчет того, что должно произойти в понедельник утром.

— В понедельник утром начнется очередное слушание. Вампредложат занять свидетельское место, и я продолжу перекрестный допрос.

Она взглянула ему в глаза:

— Давайте без обиняков, мистер Мейсон. Если вы рискнетепродолжить мой допрос, то потерпите сокрушительное поражение. Сознаюсь, сегодняднем вы застали меня несколько врасплох. Но в вашем колчане была единственнаястрела, и вы ее выпустили. Когда в понедельник утром вы вызовете меня для дачипоказаний, спрашивайте что угодно. Я отвечу на все ваши вопросы и уничтожувашего подзащитного.

— Что же вы мне предлагаете?

— У меня нет других предложений, — ответила она, вставая иоправляя юбку.

— Прекрасно, — сказал Мейсон. — Тогда до свидания.

— До свидания.

Она подошла к нему и, подавая руку, на мгновение заглянула вего глаза. Она различила в них любопытство и некоторую долю восхищения. Страхав них не было. — Возвращайтесь, если надумаете, — сказала она ему. —Возвращайтесь в любое время.

На следующее утро в 11.45 в квартире Мейсона раздался пронзительныйтелефонный звонок.

Адвокат, который, следуя своей утренней субботней традиции,в этот момент просматривал сводку судебных постановлений, отложил брошюру, снялтрубку и произнес:

— Алло?

— Не сердитесь, шеф, — услышал он голос Деллы Стрит, — но уменя здесь посетитель, с которым вам следует поговорить.

— Кто это?

— Мэри Броган.

— Броган… Броган? — повторил Мейсон. — Кажется, это фамилиянашего… ну да, это же фамилия нашего клиента по делу о нападении!

— Совершенно верно.

— А кем ему приходится Мэри?

— Племянницей. Она из Сент-Луиса. Услышав, что дядя попал вбеду, она села в первый же автобус и, нигде не задерживаясь, примчалась сюдасегодня утром. Мне кажется, вам нужно встретиться с ней.

— Когда и где?

— Как можно скорее, у себя или в офисе.

— В офисе через час, — сказал Мейсон.

— А раньше, через полчаса вы не смогли бы?

— Это так важно?

— Думаю, да. Вероятно, вы захотите что-нибудь предпринять.Вы уже разговаривали сегодня с Полом Дрейком?

— Нет.

— У него тоже есть для вас кое-что, но он не решалсябеспокоить.

— Договорились, — сказал Мейсон. — Через полчаса в офисе.

Он скинул спортивную рубашку и домашние брюки, надел деловойкостюм и отправился в офис. Делла была уже там вместе с молодой голубоглазойблондинкой, которая, сделав шаг вперед, крепко пожала руку адвоката. Ееоткрытый взгляд был устремлен на Мейсона с явным интересом.

— Это Перри Мейсон, Мэри, — представила Делла. — Это МэриБроган, шеф. Всю ночь не сомкнув глаз в автобусе, она приехала сегодня утром иуже успела по специальному разрешению повидаться со своим дядюшкой.

— И у нее есть кое-какие средства, — добавила Мэри Броган.

— Какие же? — с любопытством спросил адвокат.

— Триста восемьдесят пять долларов. Сначала я думала простоотослать деньги дяде Альберту, но потом решила, что лучше приехать и самой всеразузнать.

Мейсон кивнул.

— Не хотите ли присесть?

Она опустилась на стул для посетителей. Мейсон сел за свойстол, а Делла расположилась за секретарской конторкой и выразительно взглянулана шефа.

— Деньги у меня наличными, — продолжила Мэри, — обратныйбилет уже куплен, так что я могу…

— Чем вы занимаетесь? — спросил Мейсон, внимательноразглядывая ее. — Наверно, работаете где-нибудь?

— Печатаю на машинке. И поверьте, это далеко не самый легкийспособ заработать на жизнь.

— Расскажите о своем дяде… и о себе, о своей работе.

— Что касается работы, то здесь рассказывать нечего, мистерМейсон. Я прихожу в контору в восемь тридцать утра, вскрываю почту, кладу ее настол боссу, мне надиктовывают письма, я их печатаю, потом бегу на обед, потомназад, опять диктовка, опять пишущая машинка, вечно в сумасшедшей спешке, чтобыуспеть подать письма на подпись боссу до того, как он уйдет домой. После этогоя остаюсь, запечатываю письма в конверты, регистрирую их, закрываю контору ивозвращаюсь в квартирку, которую снимаю на пару еще с одной девушкой. Готовлюсебе что-нибудь поесть, простирываю белье, затем валюсь в постель и сплю, чтобына следующий день были силы повторить все то же самое.